Мы одни: я, Калиф и Бель. Искоса присматриваюсь к своему новому товарищу.

Она красива. И, очевидно, перенесла свою верность Дейлу на меня. Что он там говорил про «небольшой эксперимент с последним творением»? Что-то насчет подстройки функций ее искусственных мозгов, допускающей некоторую независимость…

Что ж, это сработало. Я нравлюсь Бель.

Но она все равно остается зоидом.

Под ногами сквозь проржавевшие плиты настила я ощущаю идущие из глубины вибрации. Откуда-то издалека доносится нарастающий шум. По мере того как мы продвигаемся вперед, вибрации нарастают, папоротник начинает колыхаться. Поднимается теплый ветер, несущий запах раскаленного масла. Ветер крепчает, пока наконец нам не приходится пригнуться. Но мы продолжаем брести вперед.

Подходим к первой из огромных дымовых труб, растущих, как лес, прямо из настила. К трубе привинчена лесенка. Бель начинает забираться по ней, а я следую ее примеру. Добравшись до вершины, мы оказываемся на платформе, окольцовывающей трубу. Платформа соединена с другими такими же системой висячих мостов.

Она раскачивается под оглушительный вой ветра. Тот доносится из самой трубы, на опалубку которой мы вышли. И отражается эхом от труб, окружающих нас. Я прижимаюсь к огораживающим жерло трубы перилам и нагибаюсь вперед.

Хлопок горячего воздуха перехватывает мне дыхание, опаляет глаза и ноздри.

Волосы Бель вытягиваются по ветру вперед, затем, когда она поворачивается ко мне, хлещут ее по лицу.

– В памяти твоего робота записано, что это вентиляционные шахты, – кричит она, пересиливая шум. – А там внизу – реактивные двигатели.

Задержав дыхание и щурясь от жара, вглядываюсь вглубь шахты. Она столь глубока, что я не вижу дна. Металлическая поверхность обожжена и кое-где помята, как будто в нее врезалось что-то тяжелое. Пригибаю шею ниже и замечаю далеко внизу проблеск какого-то движения. Прилаживаю визор, но какой бы то ни было тепловой сигнал неразличим в этом потоке горячего воздуха, поднимающегося вверх.

А затем я вижу это – некое существо, выбирающееся на свет из мрака…

Оно длинное – чрезвычайно. С плоским и сегментированным туловищем. С панцирем, имеющим волнистые наружные края, и сотней чего-то вроде лапок-присосок, упирающихся в стены трубы и предохраняющих его от падения.

Глазам своим не верю. Всюду жизнь. Даже на обжигающем ветру вентиляционной шахты. Пока я смотрю на этого червя, по сегментам его тела пробегает рябь, как будто он ускоряется.

Он движется к нам. И движется быстро. Отшатываюсь от трубы. Голова червя показывается сверху и начинает вертеться по сторонам.

Присматриваюсь к нему: двадцать с лишним глаз, плотно посаженных вместе на большом бугристом черепе. Усики-лопаточки. Вытянутая морда-клюв. И огромная пасть. Завидев нас, чудовище широко ее разевает, и в голодном оскале становятся видны ряды хищно загнутых клыков.

– Бежим! – ору я.

Бель кивает в ответ и хватает меня за руку.

– Сюда, – кричит она, перекрывая вой ветра.

И мы несемся изо всех сил по сложной системе переходов, соединяющих трубы. Ветер сбивает с ног. Мостки клацают и прогибаются под нашими шагами. Налево, направо, снова налево, от трубы к трубе. Я надеюсь, что Бель понимает, куда мы бежим.

Неожиданно из трубы показывается еще одно такое же чудовище, преграждая нам путь. Мы замираем на месте. Его глаза расширяются. Усики-лопаточки топорщатся. Существо лезет вверх, как будто кто-то выдавливает пасту из тюбика. Передние щупальца уже успели спуститься на дорожку, и оно начинает быстро двигаться в нашу сторону, разинув пасть и оскалив клыки.

Мы снова поворачиваемся. Отступаем. Доходим до развилки, поворачиваем направо – и опять замираем. Прямо перед нами из трубы появляется третье такое же.

Теперь они прут на нас со всех сторон.

Я поворачиваюсь к Бель, предполагая увидеть у нее на лице отражение той паники, которой охвачен сам. Но она меня вообще не видит. С невозмутимым лицом заправляет волосы за уши, потом нагибается и вытягивает резак из‑за рабочего ремня.

– Это ты правильно подумала, Бель, – говорю я. – Только вот не знаю, хватит ли этого против…

Два существа приближаются к нам с разных сторон. Они извиваются, сгибаются-разгибаются, их тела с трудом протискиваются между перил мостков, а головы нависают над ними. Присоски чавкают по настилу.

Бель отскакивает от меня и разбегается. Ее ноги мелькают в воздухе все быстрее. Добежав до первого чудовища, она отталкивается и высоко прыгает – прямо ему на шею, крепко обхватив ее ногами.

Глаза червя выпучиваются. Он испускает пронзительный тревожный крик.

Бель усиливает хватку. Лезвие резака сверкает в воздухе, она подается вперед и с размаху всаживает его в чудовище. Хлещет кровь – густая и бордовая.

Червь шипит, словно из него выходит воздух.

Бель соскальзывает на бортик. Расставив руки для равновесия, пробегает по перилам до того места, где стою я с разинутым ртом – ко мне уже тянется второй червь. Спрыгивает, хватает меня в охапку и отрывает от земли. Затем со мною вместе перемахивает через перила.

В следующее мгновение мы падаем вниз, на далекие панели настила, – по меньшей мере, двадцатью метрами ниже мостика, с которого мы соскочили. Зажмуриваюсь и ощущаю свой желудок где-то в горле. Я жду, что кости сломаются с громким «ХРУСТЬ» – но этого не происходит. В момент приземления зоидные ноги Бель мягко пружинят. Открываю глаза.

Бель ссаживает меня на землю и улыбается.

Над нашими головами какая-то суматоха. Я смотрю вверх и вижу, как два здоровых червя напали на того, который ранен. Они отхватывают большие куски от его извивающегося тела и глотают их целиком. Я отодвигаюсь, чтобы на меня не капала кровь, и поворачиваюсь к Бель.

– То, что ты сейчас сделала… Это просто класс.

Сам понимаю, как жалки мои слова. Ни много ни мало, она спасла мне жизнь. И уже не в первый раз. Эта девушка-зоид.

Она улыбается.

– Я сделала это для тебя, Йорк. И мне хочется ее поцеловать.

Но я не делаю этого.

А просто улыбаюсь ей в ответ. Воцаряется неловкая тишина. То есть для меня неловкая, Бель, похоже, оставляет это без внимания. Она снова улыбается, потом поворачивается и углубляется в лес труб.

Теперь мы движемся низом. Прокладывать дорогу по хрупкой корке пыли труднее, и продвигаемся мы медленнее, зато без опасности нарваться на этих гигантских червей. Наконец мы добираемся до конца этого вентиляционного сектора. Ветер прекращается, рев стихает. И тут я замечаю, что с Бель что-то не так.